Танец меча - Страница 34

К оглавлению

Меф отказывался понимать.

— И что, Ирка теперь станет волчицей? Гелата куснула мизинец. Была у нее такая детская

привычка: некоторые грызут большие пальцы, а Гелата мизинцы.

— Волчица — часть валькирии. Девушка останется жить. Но станет такой, какой была до всего. Понимаешь: до всего.

— А копье? Щит? Шлем?

— Их передадут другой. Они больше не будут ее слушаться…

— Не будут?

— Ты что, не понял? Валькирия-одиночка убита. Осталась девушка, которая была до всего. Ирка больше не валькирия. Копье ее не узнает.

Носилки были уже рядом с Мефом. Один из санитаров споткнулся. Носилки накренились, одеяло соскользнуло. Буслаев, ужаснувшись, увидел бесконечно тонкие и слабые ноги, почти лишенные мышц.

* * *

В одну «Газель» набились все. Мефодий с Антигоном, четыре валькирии с оруженосцами, носилки с Иркой и Багровым. Плюс бригада «Скорой» из трех человек. Врач косился на все это безобразие, но почему-то терпел. И как оказалось, напрасно.

— Останови! — велела Фулона водителю за первым поворотом.

Тот остановил.

— Теперь вылезай!

Водитель был не лишен чувства юмора.

— Вы что, собираетесь угнать «Скорую»?

— Разве я что-то говорила про угон? — ледяным голосом поинтересовалась Фулона. — Машину сможете забрать в Москве… У поста ГАИ по Дмитровскому шоссе, на выезде из города. Через час.

Водитель и санитар переглянулись. От Белгорода до Москвы семьсот километров. Видя, что ее не принимают всерьез, Фулона повернулась к Таамаг:

— Тамара! У нас сложности!

Таамаг, сжимающая кистевой эспандер (она делала это почти постоянно), без усилия разодрала его на две части.

— Считаю до нуля. Ноль!

Бригаду «Скорой» как ветром сдуло. Оруженосец Фулоны пересел за руль. В зеркальце он видел, как врач спешно нажимает кнопки телефона. Оруженосец свернул в переулок, потом еще в один, пустынный.

— Никого, — сообщил он.

Фулона вызвала золотой шлем и ладонями коснулась небольших крыльев. За несколько секунд до того, как «Скорая» исчезла во вспышке мощнейшей телепортации, Мефодий увидел, как Багров шевельнулся, а потом сразу — без раскачки — рывком сел в носилках.

— А где?.. — начал он, беспокойно поворачиваясь.

Гелата быстро положила ладонь ему на лоб.

— СОН! — приказала она, подхватывая на плечи расслабленное тело…

Валькирия золотого копья ошиблась. У поста ГАИ по Дмитровскому шоссе «Скорая» стояла не через час, а через пятьдесят пять минут.

В квартире у Фулоны собрались уже все валькирии. Багров, приведенный в чувство, мрачнее мрачного сидел на подоконнике. Его раны уже затянулись. Некромаг, он и есть некромаг.

— Что с ней теперь будет? — спросил он. Никто не спешил отвечать. Бэтла посмотрела на

Таамаг, та, крякнув, повернулась к Фулоне, и вместе они уставились на Гелату.

— Я ее подлатаю. Раны смертельны, но одна жизнь — я уже говорила — у нас в резерве, — избегая смотреть на него, ответила Гелата.

— А ноги?

Гелата качнула головой.

— Нет, — сказала она едва слышно. — Я могу привести Ирку только в то состояние, в котором она была до всего. Девушка на коляске. В противном случае мое воскрешающее копье утратит свою силу. Станет просто деревяшкой с наконечником.

— Все хорошее в мире только для валькирий? — злобно спросил Багров.

Гелата все так же смотрела не на Багрова, а в окно. Ее слабый голос окреп и почти звенел:

— Извечный вопрос: если свет есть, почему умирают дети? Рождаются калеки? Существуют войны, болезни, аварии? Почему Ирка, такая хорошая, должна быть прикована к коляске? И почему он —

этот самый свет — позволяет всему этому происходить?

— Ну и почему? — спросил Матвей с вызовом.

— Ответ один. Жизнь имеет ценность только как путь к вечности. Как первый шаг, ступенька, которую кто-то проходит быстрее, а кто-то медленнее. Других объяснений у меня нет.

— Да идите вы со своими ступеньками! Багров спрыгнул с подоконника и выскочил в

коридор. Меф ждал хлопка дверью, но его не было. Багров унесся в другую комнату, где лежала Ирка. Через секунду оттуда вылетели оруженосцы Ильги и Хаары — первый даже кувырком. Меф оценил если не технику, то настрой.

К Фулоне вновь вернулась ее деловитость.

— Сколько у нас времени? Когда она очнется? — спросила она у Гелаты.

— Дня через два. И лучше, если в себя она придет в квартире у своей бабушки. Так ей будет проще… — грустно ответила валькирия воскрешающего копья.

— А воспоминания?

— Воспоминания останутся, но в первые часы будут ослабленными. Как у человека, который вспоминает свой сон.

— Антигон, не забудешь уничтожить морок?.. Ну который был вместо Ирки? — озабоченно спросила Бэтла.

Кикимор, который и поддерживал жизнь призрака, угрюмо кивнул. Как вечный оруженосец, он обязан был перейти к новой хозяйке, вот только…

Фулона взглянула на Иркино копье, щит и шлем. Они лежали на столе. К ним могла прикоснуться только она, валькирия золотого копья, да и ту они не то чтобы слушались, а скорее терпели. Копье дрожало и позванивало о щит. Звон становился все громче. Полчаса назад он был едва слышен. Фулона и Бэтла обменялись понимающими взглядами. Обе прекрасно знали, что это означает.

— Будь ты неладно… Скоро оно найдет себе хозяйку само, — пробормотал оруженосец Бэтлы.

— Как зовут ее бабушку? — спросил Меф. Фулона вопросительно посмотрела на Бэтлу.

— Анна… э-э… как-то так! Ирка называет ее Бабаня. Живут они… Ну вот тут Северный бульвар, а здесь…